П Р Е Д И С Л О В И Е. За окном шел снег и рота красноармейцев. Иосиф Виссарионович отвернулся от окна и спросил: - Товарищ Жуков, Вас еще не расстреляли? - Нет, товарищ Сталин. - Тогда дайте закурить. Жуков покорно вздохнул, достал из правого кармана коробку "Казбека", и протянул ее Сталину. Покрошив несколько папирос в трубку, главнокомандующий задумчиво прикурил от протянутой спички. Через десять минут он спросил: - А как там дела на Западном фронте? - Воюют,- просто ответил Жуков. - А как чувствует себя товарищ Исаев? - Ему трудно,- печально сказал Жуков. - Это хорошо,- сказал Сталин,- у меня для него есть новое задание... А за окном шел снег и рота красноармейцев. Г Л А В А 1. Низкий закопченый потолок кабачка "Три поросенка" был почти черным от сажи. Стены были изрисованы сценами из знаменитой сказки, в честь которой был назван кабачок. Кормили в кабач- ке не очень хорошо, поили еще хуже, но не это отпугивало его завсегдатаев. Отпугивало их другое. С недавних пор в кабачок повадился заглядывать штандартенфюрер СС фон Штирлиц. Вот и сейчас он сидел у дальнего столика, заставленного едой на семерых, а бутылками на восьмерых. Штирлиц был один и никого не ждал. Иногда ему становилось скучно, и тогда он вытаскивал из кармана маузер с дарственной надписью "Чекисту Исаеву за освобождение Дальнего Востока от Феликса Эдмундо- вича Дзержинского" и с меткостью истинного ворошиловского стрелка расстреливал затаившихся по углам тараканов. - Развели тут!- орал он.- Бардак! И действительно, в кабачке был бардак. Пол был залит дешевым вином, заплеван и завален окурками. Создавалось впечатление, что каждый считал своим долгом если не наблевать на пол, то хотя-бы плюнуть или что-нибудь про- лить. То и дело, ступая по лужам и матерясь, проходили офи- церы. За соседним столиком четверо эсэсовцев грязно приста- вали к смазливой официантке. Ей это нравилось, и она глупо хихикала. В углу, уткнувшись лицом в салат из кальмаров, ва- лялся пьяный унтер-офицер без сапог, но в подтяжках. Итогда он начинал недовольно ворочаться и издавал громкие неприлич- ные звуки. Два фронтовика, попивая шнапс у стойки, тихо раз- говаривали о событиях на Курской Дуге. Молоденький лейтенант в компании двух девушек подозрительной наружности громко распинался о том, какой он молодец, и как хорошо он стреляет из пистолета. Штирлиц отпил из кружки большой глоток пива, поковырялся вилкой в банке тушенки и мутным пристальным взором оглядел окружающую действительность разлагающейся Германии, изредка задерживая взгляд на некоторых выдающихся подробностях сную- щих между столиками официанток. - Какие сволочи эти русские,- неожиданно для всех сказал мо- лоденький лейтенантик,- я бы их всех ставил через одного и стрелял по очереди. В помещении воцарилась мертвая тишина. Все посмотрели на Штирлица. Штирлиц выплюнул кусок тушенки, встал, и, опроки- нув по пути три столика, строевым шагом подошел к зарвавше- муся лейтенанту. - Свинья фашистская,- процедил он и влепил лейтенанту поще- чину. - Простите, я не совсем понимаю... - пролепетал оторопевший лейтенант. Штирлиц вышел из себя и, схватив табуретку, обрушил ее на голову незадачливому лейтенанту. Лейтенант упал, и Штирлиц начал пинать его ногами. - Я, русский разведчик Исаев, не позволю грязному немецкому псу оскорблять русского офицера. Четверо эсэсовцев бросились разнимать дерущихся. Развеселив- шегося Штирлица оттащили от стонущего лейтенанта и, чтобы успокоить, предложили выпить за Родину, за Сталина. - Да,- сказал Штирлиц, немного успокоившись. Он выпил кружку шнапса, рыжий эсэсовец с готовностью налил вторую. Штирлиц выпил еще, лейтенант стал ему неинтересен. - Ну как же можно,- шепнул один из фронтовиков рыдающему лейтенанту,- при самом Штирлице говорить такое о русских, да еще и в таких выражениях! Я бы вас на его месте убил. - Штирлиц - добрая душа,- вздохнул один фронтовик,- я помню три дня назад тут били японского шпиона, так все били нога- ми, а Штирлиц - нет. - Добрейший человек,- подтвердил первый фронтовик, и они вы- вели лейтенанта на свежий воздух. Штирлиц, обнявшись с эсэсовцами, громко пел "Гитлер зольда- тен". Пьяный унтер-офицер поднял голову из салата, обвел зал мут- ным взглядом и восторжено заорал: - Хайль Гитлер! Весь зал вскочил, вскинув руки, и стены задрожали от ответ- ного рева: - Зиг хайль!!! А Штирлиц уже спал, снились ему соловьи, русское поле и бе- резки, снились ему голые девки, купающиеся в озере, а он подглядывал за ними из кустов. Сейчас он спит, но ровно через полчаса он проснется, чтобы продолжать свою нелегкую, нужную для Родины работу. Г Л А В А 2. В кабинете Мюллера стоял сейф, в котором тот хранил дела на всех сотрудников Рейха. Он часто с любовью залезал в него за очередным делом, чтобы пополнить его, восстановить в памяти, просто полистать или привести в действие. Но последнее слу- чалось редко, ибо Мюллер, как истинный коллекционер, не лю- бил расставаться с делами своих подопечных. Сейфы с делами были почти у всех сотрудников рейха, кроме Штирлица, но та- кого обширного собрания сочинений не было ни у кого, даже у самого Кальтенбрунера. Это было маленькое и невинное хобби шефа гестапо. В его коллекции были Гиммлер, Геббельс, Шел- ленберг, Борман, Штирлиц и даже сам Кальтенбрунер. Обергруппенфюрер сидел у камина и листал дело Бормана. Это было одно из самых объемных дел в его сейфе. Мюллер насвис- тывал арию Мефистофеля из Фауста и перечитывал любимые стро- ки. Партайгеноссе Борман был мелкий пакостник. Если Борману не удавалось досадить кому-нибудь, он считал прожитый день про- павшим. Если же получалось кому-нибудь нагадить, Борман за- сыпал спокойно, с доброй, счастливой улыбкой на лице. Люби- мая собачка Бормана, которая жила в его кабинете, кусала офицеров за ноги, и поэтому всем приходилось ходить по Рейху в высоких сапогах. Мюллер, у которого было плоскостопие, от этого очень страдал. Однажды он имел неосторожность зайти в кабинет Бормана в кедах и был злостно укушен за левую ногу. Собачку пришлось отравить. С тех пор они стали с Борманом злейшими врагами. Борман был любитель подкладывать кнопки на стулья, рисовать на спинах офицеров мелом неприличные слова, натягивать в темных коридорах сложные системы веревочек, споткнувшись о которые несчастная жертва в лучшем случае падала или облива- лась водой, а в худшем - получала по голове кирпичом. Осо- бенной любовью Бормана пользовались ватерклозеты. Какие только гадости он не писал на дверях и стенах об офицерах рейха, а иногда перерисовывал из французских бульварных жур- налов непристойные картинки. Под одной из таких картинок он подписал: "Это - Ева Браун". Фюрер оскорбился и поручил ему же, Борману, выяснить, кто это сделать. Два месяца все в Рейхе пресмыкались перед Борманом, а Штирлиц даже придумал версию, чтобы оградить себя от подозрений, что это сделал китайский шпион. В конце концов пострадал адмирал Канарис, который неосторожно выиграл в преферанс у Бормана его новую секретаршу. Секретарши были второй страстью Бормана. Он то и дело увольнял одних и нанимал других, менялся секретаршами с Гиммлером, Шелленбергом, просил подарить секретаршу Мюллера, но Мюллер отказал. В Рейхе Бормана не любили, но побаива- лись. Кому же охота видеть свое имя на стене сортира? Борман был толст, лыс и злопаметен. А сам Борман был в это время занят делами. Острым ножом он вырезал на двери туалета надпись: "ШТИРЛИЦ - СКОТИНА И РУСС- КИЙ ШПИОН". Удовлетворенно чмокнув, Борман дернул за вере- вочку и вышел. Он тщательно вымыл руки и с чувством выпол- ненного долга направился в свой кабинет. День обещал быть удачным. В кабинете Борман открыл сейф, запертый на семь секретных замков и просунул голову внутрь. Вчера он повесил в сейфе табличку на русском языке: " Руским развечикам смареть зап- рищено!" Кто-то красным карандашом исправил ошибки и подпи- сал: "Борман - дурак." Борман достал русско-немецкий сло- варь, перевел и логически помыслил: "Кто-то исправил ошибки... значит кто-то залез в сейф...это не я...значит это русский шпион...и плюс ко всему он лично знает Бормана... Следовательно, я его тоже знаю." Борман надолго задумался. Через полчаса он догадался поискать отпечатки пальцев. Еще через полчаса он их нашел. Видимо русский разведчик ел ту- шенку. Банка стояла тут же, в сейфе. "Здесь чувствуется ра- бота Штирлица. Интересно, что скажет по этому поводу Каль- тенбрунер?" Борман вздохнул. Со Штирлицем связываться не стоило: все равно что-нибудь придумает, еще и сам виноват окажешься. Это знали все. Борман еще раз вздохнул и достал из сейфа дело пастора Шлага. За пастором он следил давно и с интересом. Этот человек имел обширную женскую агентуру. Пас- тор бегал за любыми женщинами: старыми и молодыми, красивыми и не очень, замужними и наоборот, и женщины отвечали ему взаимностью, что Бормана, которого женщины не любили, очень удивляло и даже сердило. "Зачем одному человеку столько женщин? Я понимаю, если бы они были во-первых, секретаршами, а во-вторых, у меня... А так... Наверное он работает на чью-нибудь разведку. Скорее всего, это не наша разведка... Следовательно, иностранная.., - Борман поднял палец вверх,- его надо пощупать..." И Борман, позвонив Айсману, отдал распоряжение. От сильного удара ноги дверь распахнулась, и в кабинет вошел хмурый и заспанный Штирлиц. - Борман! Дай закурить! "У Штирлица кончились папиросы,- подумал Борман, протягивая портсигар с профилем фюрера,- значит он много курил. Много курят, когда думают, значит он много думал. Штирлиц просто так не думает, значит он что-то замышляет." И Борман посмотрел в честные глаза Штирлица. - Как дела? - Плохо! "Я, как всегда, прав! - обрадовался Борман. - Точно что-то замышляет! Надо его пощупать..." - Не хочешь ли кофе? - Нет,- Штирлица передернуло,- лучше пива. Борман нажал на кнопку, и вошла секретарша. Штирлиц ее рань- ше не видел. - Новенькая ? - Да,- похвалился Борман. - А ничего,- одобрил Штирлиц. - Мне тоже нравится,- сказал польщенный Борман.- Пива прине- си, дорогая. - Слушаюсь, партайгеноссе. Секретарша принесла пива и стала ждать дальнейших распоря- жений. - Можешь идти,- махнул рукой Борман. Секретарша, разочарованно покачивая бедрами, вышла. Штирлиц оторвал взгляд от двери и взял кружку с пивом. - Садись,- предложил Борман, подставляя стул. Штирлиц привычным жестом смахнул со стула кнопки и сел. "Заметил,- ядовито подумал Борман,- Штирлица на кнопки не возьмешь. Чувствуется рука Москвы." Глаза Штирлица потеплели. - Хорошее пиво,- сказал он. "Темнит, сукин кот. Обмануть хочет. Нет, брат Исаев, не на того напал. А не сыграть ли мне с ним шутку? Что, если ему очень тонко намекнуть, что им интересуется Ева Браун?" - Штирлиц! А ведь вами интересуется Ева Браун!- закричал Борман. Штирлиц поперхнулся. С Евой Браун он встречался всего один раз, и то на приеме у фюрера. Штирлиц был о себе высокого мнения, как о мужчине, но эта мысль никогда не приходила ему в голову. "Ева Браун может стать ценным агентом. Надо запросить центр." Штирлиц встал и высморкался в занавеску. "Клюнет или нет?"-подумал Борман. Штирлиц посмотрел в окно. - Какие ножки у этой крошки,- сказал он стихами.- Смотри, Борман. Борман достал из стола цейсовский бинокль и подошел к Штир- лицу. Минуту они молчали. За это время Штирлиц успел обду- мать слова Бормана, а Борман догадался, что Штирлиц его отв- лек. "Водит за нос."- подумал Борман и ловко перевел разговор в другое русло. - Послушай, Штирлиц, у тебя такие обширные связи. Не мог бы ты достать умненькую собачку с острыми зубками? - Могу. "Этот все может",-подумал Борман. Штирлиц часто обещал что-либо Борману, как, впрочем, и всем остальным, но никогда ничего не делал. Штирлиц стрельнул у Бормана еще парочку сигарет, механичес- ки сунул лежащее на столе дело под мышку и направился к вы- ходу. Борман бросился к столу и резко открыл верхний ящик. Около самой двери, в десяти сантиметрах от пола, натянулась бель- евая веревка. Штирлиц ловко перепрыгнул через нее и, сказав "До свидания!", скрылся за дверью. "Профессионал!",- простонал Борман. Да, Штирлиц был профессионалом. Он не стал листать украден- ное дело в коридоре, как поступил бы на его месте английский или парагвайский шпион, а выбрал самое укромное место в Рей- хе. Войдя в ватерклозет, Штирлиц обналужил свежую надпись: "ШТИРЛИЦ - СКОТИНА И РУССКИЙ ШПИОН". Штирлиц старательно за- черкнул слово "ШПИОН" и написал слово "РАЗВЕДЧИК", а внизу приписал : "БОРМАН - ТОЖЕ СКОТИНА." Здесь же он пролистал дело пастора Шлага. В голове его на- чал созревать еще неясный, но уже план. Г Л А В А 3. Когда Айсман разбудил его, был уже конец рабочего дня. Штирлиц вышел на улицу, вынул пачку "Беломора" и прикурил у часового. Чеканя шаг, прошла рота эсэсовцев и проехал бро- нетранспортер, обдав Штирлица брызгами. "Скоты,- подумал Штирлиц,- нажрались и разъезжают. Вас бы на фронт, вшей кормить." При слове "кормить" Штирлицу захотелось тушенки. Он, поту- шив папиросу, сунул ее назад в пачку. Сплюнув два раза под ноги, он пошел в ресторан. Шагая по вечернему Берлину, Штирлиц думал о разных неприят- ных вещах. Во-первых, кончался "Беломор", и его приходилось экономить. Во-вторых, интересно, какую информацию он получит от Евы Браун, и разрешит ли центр контакт? И, наконец, радистка Штирлица внезапно забеременела и просилась домой, к мужу. Обо всех трех вещах следовало сообщить центру. А на связь с центром Штирлиц выходить не любил. Раздумья Штирлица прервала группа молодых разряженных жен- щин, которые, громко хихикая, курили на углу и смотрели в его сторону. "Шлюхи",- подумал Штирлиц. "Штирлиц",- подумали шлюхи. - Штирлиц! А не в ресторан ли ты идешь?- спросила одна из них, кокетливо поправляя прическу. - Пойдем,- сказал галантный Штирлиц и взял ее под руку. Американский агент 008, которому обычно поручались самые трудные дела, был заброшен в Берлин, чтобы выяснить: что так долго делает в Германии русский агент Штирлиц, а за- одно попытаться перевербовать его. Агенту такие дела были привычны. Как раз на днях он перевербовал пакистанского шпи- она, работавшего секретарем дуче в Италии. Штирлиц тоже представлялся агенту легкой добычей. За 2 дня агент 008 су- мел выследить Штирлица и собрать на него столь обширное досье, что этому позавидовал бы сам Мюллер. Агент 008 следил за Штирлицем от самого Рейхстага. Когда Штирлиц вошел со своей дамой в ресторан, агент слез с вело- сипеда и прицепил его замком к урне. Всунув швейцару пяти- долларавую бумажку, он закурил гаванскую сигару и вошел в зал. Выбрав столик около Штирлица, агент сел, положив ноги на стол и щелкнул пальцами: -Бармен! Виски с содовой! Двое гестаповцев около сцены, где высоко подкидывая пре- лестные ножки, танцевали канкан, переглянулись. - По-моему, это американский агент,- шепнул один,- слишком нахальный. Запиши на всякий случай его фамилию. Второй, более увлеченный девочками из варьете, чем какими-то американскими агентами, механически кивнул и заорал: - Бис!!! Штирлиц, обняв свою подругу, держал в руке стакан водки и увлеченно читал ей стихи Баркова в своем переводе. Сидящий рядом седой генерал пытался явно придуманными расс- казами о своих похождениях на фронте очаровать молодую де- вушку и временами заглушал Штирлица. Штирлиц уже несколько раз недовольно глядел в его сторону, но из уважения к седи- нам ругаться не стал. Агент 008 достал зажигалку, сделал три фотоснимка и прикурил. - Вот вылезу из окопа на бруствер,- хриплым пьяным голосом вещал надоевший всем генерал ,- а по полю партизаны. Пули вокруг свищут, а я саблю наголо, ору "заряжай", а по мне из пулемета - та-та-та... Громкий хохот подвыпивших эсэсовцев у окна перекрыл его слова: - Совсем заврался старый осел! Генерал оглянулся и понял, что смеются над ним. Он выхватил саблю. - Это ты, тыловая крыса, меня - боевого генерала... - Господа, успокойтесь! - вскричал конферансье на сцене. - Мы все защитники фюрера и Великого Рейха, и в тылу, и на фронте. Штирлиц, вытащивший из кармана кастет, не смог успокоиться и излил свой гнев на официанта: - Почему пиво разбавлено? - Но ведь вы его даже не пробовали, господин штандартенфюрер! - Молчать!- и Штирлиц вмазал официанту кастетом. Он не любил доставать кастет просто так. Официант перелетел через столик генерала и упал на колени его дамы. Дама завизжала как поросенок, из которого хозяин решил сделать жаркое. Генерал снова вскочил. - Это ты, тыловая крыса, меня - боевого генерала... И в ярости схватил офиицианта и тоже вмазал. Официант въехал головой в живот эсэсовцу. Тот согнулся попо- лам и заорал: - Наших бьют! Его товарищи кинулись на генерала, фронтовики встали на за- щиту и завязалась обычная драка. Как всегда, Штирлиц был не при чем. Он спрятал кастет и дос- тал браунинг с дарственной надписью: "Штандартенфюреру СС фон Штирлицу от любимого фюрера." Заорав "наших бьют", Штир- лиц открыл огонь по люстрам. Девочки из варьете с визгом разбежались. Конферансье стащили со сцены и начали топтать ногами. Его визг был еще более душераздирающим, чем у гене- ральской дамы. До смерти перепуганный оркестр заиграл вдруг "Дунайские волны". Генерал размахивал саблей и кричал: - Это вы, тыловые крысы, меня - боевого генерала... Когда у Штирлица кончились патроны, ни одна люстра уже не светила. Штирлиц закричал: - Прекратить драку!- и бросился разнимать спорщиков. Послышался звон разбитой посуды и сдавленный стон, как будто кому-то попали по голове бутылкой. - Полиция!- раздался крик. Приехавшие полицейские начали с того, что выпустили по обой- ме поверх голов дерущихся. Беснующаяся толпа постепенно ус- покаивалась. Тех, кто не успокаивался, успокаивали. Зажгли свет. Затем вошел обер-лейтенант. - Спокойно! Всем оставаться на своих местах. И всех забрали. Вынесли трупы. Среди погибших оказался и агент 008. Ему случайно попали по голове бутылкой из-под шампанского. Так закончил свою карьеру знаменитый агент. Всех арестованных погрузили по машинам и развезли по разным полицейским участкам. Штирлиц и боевой генелал попали в одну машину. Генерал не унимался. - Это вы, тыловые крысы, меня - боевого генерала... - Дайте ему по голове,- равнодушно сказал Штирлиц. Обер-лейтенант с удовольствием исполнил просьбу. Генерал изумленно замолчал. Скоро они подъехали к полицейскому участку. Штирлица посадили в камеру. Немного походив из угла в угол, он начал выбивать на стене надпись "ЗДЕСЬ БЫЛ ШТИР- ЛИЦ", но его прервали. - Арестованный Штирлиц, на выход. Хмурый конвоир с перевязанной щекой отвел его в кабинет на допрос. За столом сидел обрюзгший майор и пил кофе. - Фамилия? - Штирлиц. - Может ты и Штирлиц, а может и не Штирлиц... Кто тебя зна- ет? Может, ты - русский шпион. Штирлиц подошел ближе и сел. - Слушай, майор, не возникай: я в гневе страшен. Майор, не ожидавший такого нахальства, разинул рот. А Штир- лиц издевательским тоном продолжал: - Ты мне сейчас кофейку обеспечь, а потом позвони моему дру- гу Мюллеру, а иначе я могу и морду твою свинскую набить... Штирлиц бы еще долго изголялся ( полицию он не любил с детс- тва) , но майор вдруг стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнула чашечка с кофе, и заорал: - Молчать!!! - Не ори,- попросил Штирлиц. - Встать, когда разговариваешь с офицером! Штирлиц был спокоен, как дохлый лев. - Я, штандартенфюрер СС фон Штирлиц,- по слогам произнес он, - не льюблю, когда в моем присутствии орут всякие мерзавцы. Я требую кофе и Мюллера, иначе объявляю голодовку сроком на двести дней. Неужели ваша дурная голова не в состоянии по- нять, что надо позвонить моему любимому другу детства Мюлле- ру, и я, наконец, не буду иметь удовольствие видеть вашу гнусную рожу. Завернув такую блестящую фразу, Штирлиц про себя порадовался и гордо улыбнулся. Майор позеленел от злости. - Молчать! Штирлицу майор совсем перестал нравится, он собрался дать обнаглевшему полицейскому в зубы и дал. Конвоиры бросились к Штирлицу, но опоздали. Майор ударился в висящий на стене портрет фюрера в полный рост. Портрет упал на лысину майору. Штирлиц, отбросив конвоиров, гневно закричал: - Оскорблять моего любимого фюрера! Да я теперь сам не уйду отсюда, не начистив ваши легавые морды! С большим трудом разбушевавшегося Штирлица водворили обратно в камеру. Штирлиц долго буянил, бил каблуками в дверь, ру- гался на неизвестном языке, потом немного успокоился и за- пел: - Замучен в тяжелой неволе... Очнувшийся майор нервно почесал в затылке, где от удара о портрет фюрера вздулась огромная шишка. "Чертов фюрер, теперь месяц болеть будет. Не портрет, а сплошное недоразумение." Майор походил по кабинету. - Как бы чего не случилось... Мюллер шутить не любит... Что скажет по этому поводу Кальтенбрунер? Может все-таки позво- нить...на всякий случай..? И он позвонил Мюллеру. Шеф гестапо сказал "ну,ну" и положил трубку. Майор, пожелтевший от страха, не знал, куда деваться. Он хо- дил из угла в угол, изредка посматривая на злополучный порт- рет фюрера и потирая шишку на голове. Через полчаса приехал сытый и добродушный Мюллер. - Какой Штирлиц? А, друг моего детства... Так что же вы его сразу не отпустили? - Что вы, группенфюрер! А вдруг он - русский шпион? Мюллер загадочно улыбнулся... Они спустились в подвал к Штирлицу. Майор резко постучал в закрытую дверь, за которой Штирлиц горланил очередную песню. Штирлиц ответил коротко, тремя словами. Майор долго и униже- но умолял Штирлица извинить его, глупого легавого кретина, и через полчаса Штирлиц его простил. Он вышел из камеры и, не обращая внимаия на стоящего на коленях майора, сердечно поз- доровался с Мюллером. Старые друзья обнялись. Штирлиц пожа- ловался, что его здесь обижали и плохо кормили. Майор от стыда желал провалиться сквозь землю. Мюллер и Штирлиц вышли. - Штирлиц, как же Вас угораздило попасть в этот гадюшник? - Так получилось. Был в ресторане с одной... Ну, Вы ее не знаете... Тут вдруг драка, а разве прилично, когда при даме драка? Полез разнимать. Никогда, дружище, не разнимайте де- рущихся. Неблагодарные скоты! Голос Штирлица звенел от не- поддельного негодования. - "Штирлиц,- улыбался Мюллер,- столько лет живет в Германии, а до сих пор не научился нормально говорить по-немецки. И откуда у него этот ужасный рязанский акцент? Нет, пока Штир- лиц трезв, с ним просто противно разговаривать.Вот когда выпьет, да , он говорит как коренной берлинец. Пожалуй надо выпить." - Кстати, Штирлиц... Они переглянулись. - Что за вопрос! Друзья детства понимали друг друга с полуслова. Мюллер взял Штирлица под руку, и они направились в ближайший ресторан. Г Л А В А 4. В бункере Гитлера уже третий час длилось совещание. За круглым дубовым столом восседали высшие офицеры Рейха. Под портретом великого фюрера сидел сам великий фюрер, грустный и задумчивый. На него никто не обращал внимания. Обсуждались два вопроса: почему потерпели поражение на Курской Дуге, и как напроситься к Штирлицу на День Рождения. - Мало танков,- гундосил Гиммлер. "А в штабе много идиотов",- думал всезнающий Мюллер. - Мало самолетов... Генерал фон Шварцкопфман встал, прокашлялся, высморкался в зеленый носовой платок и прохрипел: - Господа! На Курской Дуге потерпели поражение не из-за то- го, что было мало танков и самолетов, которых у нас, слава богу, хватает, а из-за наглости русских партизан. Командую- щему немецкими войсками на Курской Дуге генерал-фельдмаршалу фон Клюге они подложили, извиняюсь, на сидение ежика. Все оживились. - Да, да, господа! Русского ежика! Вследствие этого команду- ющий упал со стула и получил ранение. И без мудрого руко- водства немецкие солдаты,- генерал вытер слезу,- не знали, куда стрелять! Борман мерзко ухмыльнулся. Это по его приказу фон Клюге подложили ежика. Шутка удалась. - Так,- сказал Гитлер. Воцарилась тишина. "Почему я импотент?"- горько подумал фюрер. Через несколько минут умному Геббельсу случайно пришла в го- лову мысль: - Надо уничтожить партизан, и мы захватим Россию. - Не проще ли уничтожить ежиков?- предложил Гиммлер. - Так,- сказал Гитлер. Все снова замолчали. "Ну почему я импотент?"- страдал великий фюрер. - Надо вывести всех ежиков из России,- глубокомысленно ска- зал Геринг. - И тогда в России нарушится биологическое равновесие,- подхватил Гиммлер,- и партизаны перемрут с голоду. - Гениально!- восхитился подхалим Шелленберг. - И тогда мы покажем русским еще одну Курскую Дугу и еще один Сталинград! - Гениально!- орал Шелленберг. - Так. Гитлер поднялся, обошел стол, встал за спиной Бормана и пох- лопал его по потной лысине. "Господи! Ну почему же я импотент? Почему не он, не Геб- бельс, а именно я?" И фюрер пошел к Еве Браун. Все проводили его сочувствующими взглядами. Дверь за Гитлером закрылась и разговор возобно- вился. - Предлагаю закодировать операцию словом "Игельс",- предло- жил Геббельс. - Я - за,- сказал Мюллер, которому было все равно. - Шелленберг,- попросил Гиммлер,- доставайте. Шелленберг достал из-за пазухи бутылку армянского коньяка и разлил в рюмочки. Хватило на всех, а то, что осталось, Шел- ленберг вылил себе в рот. - Предлагаю выпить за операцию "Игельс"! Дверь со скрипом отворилась и в комнату ворвался Штирлиц. Все тут же сели. Штирлиц услышал только несколько последних слов. "Скрывают",- подумал он и решил сделать вид, что зашел прос- то так. Штирлиц подошел к сейфу, достал отмычки и в гробовой тишине вскрыл его. Он копался минут пять, но ничего нового не нашел. "Бездельники",- подумал Штирлиц и с шумом захлопнул дверцу. - Товарищ Штирлиц,- послышался осторожный голос Геринга, у которого недавно пропала половина доклада фюреру, а вторая половина оказалась сильно испачканой,- когда берете докумен- тики из сейфа, возвращайте обратно и не пачкайте, пожалуйс- та. - Нужны мне ваши документы,- обиделся Штирлиц,- у меня своих хватает. Он подошел к столу, отнял у Геббельса рюмку коньяка и провозгласил: - За моего любимого фюрера! С недовольными лицами все выпили. Обделенный Геббельс оби- женно посопел, достал бутылку шнапса и отхлебнул прямо из горлышка. - Хайль!- и Штирлиц вышел. От шнапса Геббельса передернуло и он подумал: "Яка гарна го- рилка!" - На чем мы остановились?- спросил он, вытирая рот рукавом мундира. - На операции "Игельс".- сказал Шелленберг. Дверь снова внезапно отворилась, и в нее просунулась доволь- ная физиономия Штирлица. - Да, господа, когда я вошел, забыл поздороваться. - Здравствуй, здравствуй,- сказал вежливый Мюллер. Штирлиц еще раз закрыл дверь и ушел. Подслушивать он считал ниже своего достоинства. Гиммлер встал, обошел стол и выглянул за дверь. Убедившись, что Штирлиц ушел, он оглядел своих соратников и, прищурив- шись, спосил: - Кстати, господа, о Штирлице: как попасть к нему на День Рождения? - Предлагаю на халяву,- сказал Геббельс,- заодно и подарок покупать не надо. Гиммлер взял из хрустальной вазы большое красное яблоко, с хрустом откусил половину и, жуя, сказал: - У меня на складе завалялся маленький списанный бронетранс- портерчик человек на десять-двенадцать. Поедем на нем, а по- том подарим Штирлицу: все-равно выбрасывать. Все потянулись за яблоками. - А как назад?- спросил Геринг. - Назад нас отвезут. Они еще немного посплетничали, Борман похвалился новой сек- ретаршей, разговор зашел о женщинах, перекинулся на фран- цузскую порнографию, а потом у каждого нашлись свои дела. Г Л А В А 5. Засунув руки в карманы, Штирлиц шел по коридору. Его наст- роение было на редкость веселым. Центр наконец-то ответил на его запросы, прислал посылку с папиросами и вскоре обещал прислать новую радистку. Из-за двери с надписью "ГЕСТАПО" доносились жалобные стенания, словно за этой дверью кому-то дали в нос. "Странный кабинет,- подумал Штирлиц,- здесь постоянно кого-то бьют." Дверь со скрипом отворилась и Штирлиц увидел своего хорошего друга Айсмана. Штирлиц не без удовольствия вспомнил, как они на прошлой неделе разгромили публичный дом, хозяин которого оказался евреем. - А, Штирлиц!- единственный глаз Айсмана радостно засверкал, - ты-то мне и нужен... Вопросик есть. Столица Советского Со- юза из шести букв на "мы". А? - Не знаю. Мадрид, наверное. - Подходит. Айсман вписал "Мадрид". - Кого бьем?- спросил Штирлиц, прикуривая. Айсман потянулся за "Беломором". - Есть тут один. Некто пастор Шлаг. Они вошли в кабинет. Два плотных дюжих гестаповца методично избивали толстенького человечка в рясе. На лице человека застыло покорное благочестивое выражение. - В чем тебя обвиняют, скотина?- орал гестаповец,- за что тебя взяли? Где твое дело? - Вот,- сказал Айсман,- Борман дал распоряжение пощупать, а дело потеряли. А этот гад не сознается, в чем виноват. - В чем тебя обвиняют?- хором надрывались гестаповцы. Пастор молчал. Штирлиц вспомнил про дело этого пастора, ко- торое он когда-то где-то видел. - Отдай его мне, Айсман,- попросил он. - Зачем тебе эта толстая свинья? - На Бормана похож. Айсман захохотал. Гестаповцы доставили Шлага в кабинет Штир- лица. Пастор стоял по стойке "смирно". Штирлиц присел на край раскладушки. - Садитесь. - Спасибо, я постою. - Садитесь, черт вас возьми. Пастор Шлаг устало опустился на табуретку. - Чаю хотите?- спросил Штирлиц и налил ему стакан холодного чая. Они говорили около получаса. Штирлицу пастор понравился. Шлаг, без сомнения был умен, а его размышления о женщинах привели Штирлица в восторг. - Все это хорошо,- сказал Штирлиц,- сказал Штирлиц, а все-таки, пастор, на кого вы работаете? - Господин штандартенфюрер! Я готов работать на кого угодно и, честное слово, ни в чем не виноват! - Прекрасно,- сказал Штирлиц.- Вы будете работать на меня. Он достал папку с надписью "Дело N 148". - Это я взял у гестапо ваше дело. Прочитайте! Пастор посмотрел дело. Дойдя до места, где его обвиняли в работе на чьюто разведку, он удивленно поднял брови. - И с чего они взяли, что я на кого-то работаю? Ведь это же ерунда! - Теперь вы работаете на меня,- напомнил Штирлиц. - Да, да, конечно. - Пастор, а зачем вам так много женщин? - Это мои прихожане,- потупил очи пастор Шлаг,- вернее, прихожанки. - А сколько вам лет? - Зимой будет пятьдесят два. - А почему вы до сих пор не женитесь? Пастор Шлаг смущенно покраснел. - Я еще молод, чтобы думать о женщинах. Штирлиц повертел в руках карандаш и выписал пропуск. - Вы свободны. Когда понадобитесь, я вас найду. Если кто бу- дет приставать, ссылайтесь на меня: я им морды набью, они меня знают. Пастор долго благодарил Штирлица и, не веря еще, что он на- конец-то свободен, ушел. Штирлиц потянулся, зевнул и лег на раскладушку. В его голове созревал колоссальный план. Он задремал. Вдруг в кабинет ворвался Айсман. - Ты что, его отпустил?! - Кого?- сонно спросил Штирлиц. - Этого пастора вонючего... - Он раскололся,- сказал великолепный Штирлиц,- и даже сог- ласился стать моим агентом. Айсман уважительно посмотрел на Штирлица и поправил черную повязку на глазу. - Да, Штирлиц, однако ты умеешь работать с людьми... Они попили чаю. Айсман рассказал пару новых хамских проделок Бормана и посоветовал остерегаться садиться на второй от двери унитаз. Так они просидели до конца рабочего дня. Г Л А В А 6. Штирлиц родился в январе, но свой день рождения отмечал Пер- вого Мая, чтобы показать свою солидарность с международным рабочим классом. В прошлом году в этот день он пригласил одного Мюллера, но по гнусной инициативе Гиммлера, к нему домой заявилась вся верхушка Рейха, считавшая своим долгом поздравить его с праздником, и каждый, как бы издеваясь, дарил то портрет Сталина, то кирзовые сапоги, то полное собрание сочинений Карла Маркса на китайском языке, а Борман даже сподобился подарить свою старую секретаршу. Этого Штирлиц простить не смог, секретаршу он тут же вручил Шелленбергу, который за это подмешал Борману в нарзан пургену. Один только добрый и интеллигентный Мюллер преподнес Штир- лицу подшивку французской порнографии за 1917 год. Все было бы хорошо, если бы офицеры не укушались до свинс- кого состояния и не загадили Штирлицу всю квартиру. Штирлицу не было жалко разбитой хрустальной люстры, сервиза, поломан- ной мебели, но это было дело принципа, и на этот раз Штирлиц приглашать никого не стал. Он со всех сторон обдумал свое положение и предусмотрительно решил отметить День Рождения на даче в обществе пастора Шлага и его прихожанок, скрыв- шись, таким образом, от непрошенных гостей. Стол поставили буквой "Ш". Довольный Штирлиц щедро раздавал указания и, хотя его никто не слушал, чувствовал себя боль- шим начальником. Агентура пастора Шлага, одетая в белые пе- реднички, хлопотала на кухне, накрывала на стол и с востор- гом ловила каждое слово штандартенфюрера. Английский агент, загримированный под женщину, и тоже в белом передничке, то- ропливо маскировал по углам микрофоны. Сердце его пело. Он, наконец-то, вышел на самого Штирлица. Автобус с женщинами приехал всего три часа назад. Любопыт- ные женские лица выглядывали из его окон на вышедшего им навстречу Штирлица. Он был в халате, распахнутом на волоса- той груди, на его голове была натянута сеточка. Зачем, Штир- лиц не знал, но он видел точно такую же у Шелленберга. Сегодня Штирлиц снова принимал ванну. Пастор Шлаг вылез из кабины и отдал честь. - Сколько,- спросил Штирлиц, бросая взгляд на автобус. - Двадцать одна. - Очко,- порадовался Штирлиц. - Двадцать проверенных агентов и одна новенькая,- сказал пастор Шлаг, розовощеко улыбаясь. - Командуйте,- разрешил Штирлиц. Пастор Шлаг набрал полную грудь воздуха и препротивно заорал: - В одну шеренгу становись! - Становись, становись...- отозвалось эхо и в кустах что-то зашуршало. Женщины, хихикая и переговариваясь, вылезли из автобуса, и через двадцать минут пастору удалось их построить. Штирлиц принял боевой вид и сказал: - На первый-второй рассчитайсь! Первые номера - на кухню, вторые - накрывать на стол. Женщины сновали туда-сюда, а Штирлиц и пастор играли в под- кидного дурака на щелбаны. Когда все было накрыто, Штирлиц сел во главе стола, а пастор Шлаг оправил белую манишку и поднял бокал шампанского. Внезапно во дворе заурчал мотор. Штирлиц посмотрел в окно. Из подъехавшего бронетранспортера вылезал Борман. Дача была оцеплена эсэсовцами. Практичный Шелленберг хотел застичь Штирлица врасплох и еще за неделю приказал окружить дачу. Из бронетранспортера вы- ползли Гиммлер и Геббельс, и Штирлиц смачно плюнул на только что вымытый пол. Гиммлер, уже порядком набравшийся, убеждал Геббельса, что Штирлицу будет в три раза приятней, если бро- нетранспортер заедет прямо в дом. Штирлиц умел сдерживать свои чувства: - Заразы !!! Он схватил бутылку шампанского и метнул ее в сервант. Посыпа- лись осколки. - Я тоже не люблю шампанское,- сказал подошедший Мюллер. Офицеры весело рассаживались за столом, обнимая прихожанок пастора Шлага. Борман потянулся за гусем с яблоками и опро- кинул канистру с пивом. Мюллер поднес Штирлицу букет красных роз. - Предлагаю,- заорал Геббельс,- выпить за истинного патриота рейха, штандартенфюрера СС фон Штирлица. - Хайль Штирлиц!- закричали гости. Мрачный Штирлиц один за другим кушал из большого серебренно- го блюда пельмени. Шелленберг привстал, потянулся за куском торта, а Борман подложил ему большую кнопку. Шелленберг подскочил до потолка и приземлился на стол, опрокинув на Гиммлера трехлитровую банку с майонезом. Не растерявшийся Гиммлер, не разобрав, кто это сделал, тут же дал в нос сидящему рядом Герингу. Тот опрокинулся вместе с креслом. Штирлиц наливал Мюллеру очередную стопку коньяка. Опрокинутый Геринг подполз к столу и попытался встать. Вста- вая, он зацепился головой за ногу Геббельса, который произ- носил тост, и приподнял его над столом. Геббельс, ничего не понимая, закричал "на помощь" и упал на стол. Женщины заш- лись от смеха. Мюллер наливал Штирлицу очередную стопку коньяка. Геббельс, угодивший лицом в блюдо с карпами, пытался дока- зать ничего не понимающим рыбам превосходство арийской рассы над всеми другими и агитировал их записываться в "Гитлерю- генд". Укушавшийся адъютант Гиммлера, шатаясь, подошел к Штирлицу и стал поздравлять его с днем рождения. - Я восхищаюсь Вами, господин штандартенфюрер! Вы - мой идеал разведчика! Они выпили на брудершафт. Мюллер, которому понравилась сидящая рядом блондинка, пос- мотрел на часы и сказал: - По-моему, нам пора спать. Гиммлер встал и покачал перед носом Штирлица указательным пальцем: - А все-таки, Штирлиц, Вы - большая свинья, пытались скрыть- ся от нас на даче... - Извинитесь!- возмутился адъютант и влепил Гиммлеру пощечину. Пьяный Борман обходил стол и по очереди пытался завести зна- комство с женщинами. От него несло водкой и чесноком и жен- щины с отвращением отталкивали его. Английский агент спря- тался от Бормана под столом. Не солоно хлебавши, Борман сел рядом с пастором Шлагом. - Б - Борман,- сказал Борман, протягивая потную ладонь. Они познакомились и выпили. Закусили. Еще выпили. Вскоре пастор Шлаг, подтягивая в терцию с Борманом, запел: - И от Москвы до Британких морей... Вольф, Холтоф и фон Шварцкопфман затеяли преферанс. Пулю пи- сали мелом на полу. Фон Шварцкопфман проигрывал и ругался. Вокруг них столпилось большинство женщин. Они с азартом наб- людали за игрой и подсказывали незадачливому фон Шварцкопф- ману. Гиммлеру стало плохо и он залез под стол и заснул, потеснив английского агента. Штирлиц вспомнил, что у него сегодня день рождения. Он с от- вращением оглядел зал и понял, что праздник испорчен. "Их бы собрать всех гадов где-нибудь... Только не на моей даче... И запалить фитиль у ящика с динамитом..."- устало подумал Штирлиц. Он плюнул в Геринга, прихватил с собой бутылку портвейна и направился в туалет отдохнуть от вульгарного шума. Из-под стола вылез английский агент и по-пластунски пополз в том же направлении. Туалет Штирлица был отделан югославским кафелем. Рядом с бассейном стоял голубой финский унитаз. Штирлиц присел, под- пер щеку кулаком и задумался, глядя на репродукцию картины Левитана "Русская осень." Штирлицу вспомнилась родная дерев- ня, стог сена, девушка с родинкой на левой груди. "Черт возьми,- подумал Штирлиц,- кругом одни жиды!" И тут ему пришла в голову великолепная мысль поздравить центр со своим днем рождения. Штирлиц попытался вспомнить, куда он прошлый раз засунул рацию. Ни под умывальником, ни в бачке он ее не нашел. Зато в самом унитазе обнаружил нечто похожее. По крайней мере, это нечто было со знаком качества. "Феликсу от Юстаса. Совершенно секретно.- передавал Штирлиц открытым текстом.- Поздравляю со своим днем рождения, желаю счастья в труде и в личной жизни. Юстас." Центр не отвечал. "Заснули они там что-ли?"- подумал Штирлиц и повторил сообще- ние. Было похоже, что в центре уже отметили день рождения, надрались и спят. Штирлиц огорчился, что там надрались без него и выключил рацию. "Понавешали тут!",- он дернул за веревочку, бачок заурчал. Английский агент за дверью сменил кассету. Недовольный Штирлиц пнул ногой дверь, дверь ударила агента по носу, и Штирлиц пошел к столу. Агент, потирая ушибленный нос, вошел в туалет. "Где он прячет рацию?" Агент стал искать и нашел бутылку портвейна. Борман, напоив пастора Шлага так, что тот упал под стол, привязал его шнурки к ножке стула и, потирая руки, пошел в туалет. В туалете английский агент пил портвейн. - П - Пардон, мадам,- сказал Борман, закрыл дверь и тупо ус- тавился на букву "М". "У Штирлица перепутаны таблички на дверях. На женском туале- те висит табличка "М". Тут надо подумать. Что скажет по это- му поводу Кальтенбрунер?" Задумчивый Борман взвесил все "за" и "против", загнул три пальца и поменял таблички. Потом подумал, что сделал доброе дело и поменял таблички назад. - Люблю порядок,- сказал он вслух и вошел в другую дверь. Раздался визг и Борман вышел с отпечатком ладони на правой щеке. "Левша,- подумал Борман,- ничего не понимаю." И обиженный Борман пошел в сад. В зале все уже спали. Генерал фон Шварцкопфман во сне бормотал: "Шесть пикей - Сталинград. Куда вы с бубями, ваши не лезут." И только Штирлиц сидел в углу и при свете торшера читал Есенина: - Нет, не могу я видеть Вас- - Так говорил я в самом деле, - И не один, а сотню раз,- - А вы - и верить не хотели... Г Л А В А 7. Встреча с новой радисткой была назначена на пляже. Предыду- щая радистка Штирлица неожиданно ушла в декрет и ее отправи- ли на Большую Землю. Штирлицу очень недоставало радистки, и в Центре было решено послать новую. Чтобы не привлекать внимания, Штирлиц не стал ходить по пляжу в мундире, а разделся и решил искупаться. Жаркое солн- це лизало землю своими лучами, как кипятком, и от одной мыс- ли о купании становилось легко и приятно на душе. Зажав дву- мя пальцами нос, Штирлиц нырнул в воду. Вода была теплая, прозрачная, и он несколько минут позволил себе понежиться. Штирлиц лежал на спине и слегка шевелил пальцами. Через час, посмотрев на часы, он вылез из воды. Зашел в кабинку, выжал свои семейные трусы и причесался. Он шел по пляжу, насвистывая, как было условленно с Цент- ром, "Интернационал", и среди многих девушек пытался найти русскую радистку, побагаясь на свою интуицию. Интуиция Штир- лица никогда не подводила. Русская радистка стояла у пивного ларька в бросско-красном купальнике со звездой на левой груди. В одной руке она дер- жала газету "Правда", а в другой - чемоданчик с рацией и ситцевое платье. Штирлиц три раза обошел вокруг пивного ларька. Затем огля- нулся. Из дупла растущего около ларька дерева на него смот- рели два красных воспаленных глаза. "Дятел",- подумал Штир- лиц. "Сам ты дятел",- обиделся Мюллер. После непродолжительных раздумий Штирлиц пришел к выводу, что слежки не было. Он не мог рисковать новым агентом. Радистка Штирлицу понравилась. - Вы не скажете, который час?- спросил он. Это был пароль. - А пошел ты...- с готовностью ответила радистка. Штирлиц взял ее под руку и они прогулялись по пляжу. - Позагораем? Радистка кивнула. Они сплавали до буйков, позагорали, поговорили о погоде в Москве, отослали радиограмму в Центр об успешном прибытии радистки, Штирлиц рассказал ей пару скользких анекдотов. Она деликатно посмеялась, и Штирлиц пригласил ее в ресторан. - Одну минутку, я только переоденусь. Штирлиц заехал домой и ровно через минуту вышел в черном, только что постиранном фраке. Этого с ним не случалось с 1939 года. Когда цивильный Штирлиц с радисткой зашли в ресторан, по за- лу пронесся удивленный стон. На полусогнутых ногах подскочил развязный официант с еврейс- кой физиономией. - Вам - как всегда, господин штандартенфюрер? Графин водки и банку тушенки? Штирлиц наклонился к радистке: - Хочешь тушенки? Та отрицательно покачала головой. - Наглец,- вскипел Штирлиц,- ты что, скотина, не видишь, что я с дамой?! Чтобы загладить свой промах, официант подхалимски захихикал и мерзким голосом спросил: - У Вас опять новенькая? - Да. Новенькая радистка.- сказал Штирлиц. Он взял у дамы меню и грязным обтрызаным ногтем отчеркнул добрую половину. - Нам этого... И еще... - Понимаю,- понимающе ухмыльнулся официант и побежал на кухню. - Что ты понимаешь, мерзавец!- закричал Штирлиц вдогонку,- коньяку мне и шампанского даме! И чтоб сию минуту!- Он по- вернулся к радистке, официанты в Германии такие свиньи, вы уж его извините. И Штирлиц поцеловал радистке руку. Весь зал сидел с отвисшими челюстями. Пакистанский шпион снимал это невиданное событие на киноаппарат. Агент гестапо ковырял пальцем в носу: "А что скажет по этому поводу Кальтенбрунер?" Двое эсэсовцев, ожидая драки, достали недавно отлитые касте- ты. Все находились в томительном ожидании. Подошедший официант подал Штирлицу бумажку, на которой было написано: "Штирлиц - скотина и русская свинья!" И только он один мог догадаться, что ему присвоили звание Героя Советского Союза. Штирлиц заказал вальс "Амурские волны" и пригласил радистку на тур. "Ну, сейчас начнется!"- потерли руки эсэсовцы. Теперь им все стало ясно. Но вальс кончился, Штирлиц проводил даму на место, а драки все не было и не было. Завсегдатаи были совсем шокилованы, когда Штирлиц заплатил по счету и, подав руку даме, направился к выходу. Эсэсовец сказал, что это был не Штирлиц, а кто-то другой. Агент гес- тапо возразил и через минуту началась драка. Машина Штирлица остановилась у дома, в котором Штирлиц снял квартиру для своей новой сотрудницы. Штирлиц помог даме вый- ти и они поднялись на третий этаж. - Куда деть это,- спросила радистка, приподняв тяжелый чемо- дан с рацией. - Положите на антресоль,- нежно сказал Штирлиц,- а я сварю кофе. Радистка прошла в комнату, переоделась в форму лейтенанта войск связи, села к столу, достала ноган и, разобрав, начала его чистить. Вошел Штирлиц с подносом кофе и сел напротив. Попив кофе, они послушали Чайковского.- Ну, мне пора,- зато- ропился Штирлиц. Ему не хотелось уходить, и он тянул время. - Ну, я пошел. Радистка вздохнула. - А, может, еще кофе?- спросил Штирлиц, робкий, как школьник. Радистка кивнула, и он остался. - Как Вас зовут?- поинтересовался Штирлиц. - Катя. - Катюша, значит! Хорошее имя. Чисто русское. А меня - Штирлиц. Г Л А В А 8. "Операция "Игельс"... Что, черт возьми, они имели ввиду? Что эти гнусные рожи задумали?" Штирлиц сидел у себя дома, у камина, и курил трубку. На его коленях лежал томик Сталина, открытый на 57 странице. Штир- лиц для конспирации делал вид, что читает. Никто не должен был знать, что он погружен в раздумья. "А что, если в войну должна вступить Япония или Уругвай?" Штирлиц набил новую трубку, взял из камина уголек и, прику- рив, стал пускать колечки. Он знал, что без его участия Ро- дине будет плохо. Эти негодяи что-то задумали, и от меня скрывают, даже Мюллер молчит. Надо их всех убрать, и все будет в полном порядке. А для этого надо собрать всю верхушку рейха вместе, в церкви у Шлага, приманить их наличием женщин и водки и взорвать... Динамит у меня есть..." В голове Штирлица нарисовался четкий план. Тепер он знал что делать. "А потом я узнаю, что такое операция "Игельс" и доложу Центру." В дверь позвонили. - Кто там? - Свои. - "Айсман",- подумал Штирлиц. Горничная открыла дверь. - Здравствуй, милашка,- сказал Айсман и, похлопав ее по ще- ке, устремился в туалет. Из туалета донесся его облегченный голос: - Между прочим, Вы не слышали, Штирлиц, Борман налил в чер- нильницу Герингу серной кислоты, и тот испортил доклад фюре- ру! Айсман вошел в комнату, поправляя подтяжки. - Понаставили, сволочи, платных сортиров за 10 пфенингов, я и думаю: дай, зайду к Штирлицу. Где тут у тебя "Беломорчик"? Штирлиц кивнул на сервант. Айсман выдвинул ящик, положил пачку "Беломора" в карман мун- дира и достал папиросу из уже открытой пачки. Горничная, прекрасно зная привычки господина штандартенфю- рера, внесла поднос с кофе. - Айсман,- спросил Штирлиц,- как Вы относитесь к женщинам? - Я к ним не отношусь,- сострил Айсман,- а когда? - Например, в четверг. - А где? - В церкви моего пастора. - В церкви?- с сомнением спросил Айсман. - А что?- сказал атеист Штирлиц,- он к четвергу ее переобо- рудуешь, пригласим еще кого-нибудь, чтоб не было сплетен. - Бормана будем приглашать? - Обязательно! Без него скучно. Айсман составил списки, кого приглашать, а кого не надо. Штирлиц одобрил оба списка, прекрасно зная, что те, кого не пригласят, явятся сами. Когда Айсман ушел, Штирлиц снова потянулся за томиком Ста- лина. - Интересно, что скажет по этому поводу Кальтенбрунер? Часы пробили одиннадцать. Через пять минут к нему постуча- лась горничная, хорошо знающая привычки Штирлица. Г Л А В А 9. Хитроумный Борман слюнявил химический карандаш и почерком Евы Браун писал послание Штирлицу. "Дорогой Штирлиц! Я Вами весьма интересуюсь. Приходите сегодня по адресу Штандарт-штрассе, 15. Нетерпеливо жду. Е.Б. " - Краткось -- сестра таланта,- порадовался Борман и, повиз- гивая от восторга, написал на конверте: "Штирлицу." Борман все тщательно обдумал. Эта шутка должна была стать апофеозом его творческой деятельности, его лебединой песней. По указанному адресу все было устроено так, что Штирлица об- ратно принесли бы на носилках. Борман тихо хрюкнул и представил в уме эту картину. Причесанный Штирлиц с букетом роз и во фраке входит в дом номер 15, дверь за ним закрывается. Штирлиц нежным голосом зовет в темноту: "Евочка!!!"... И падает, поскользнувшись на натертом оливковым маслом полу. При падении он задевает за веревочку, и на него падает небольшая пудовая гиря. Большую Борман достать не мог. Двухпудовую, правда, он видел у Ге- ринга, но тот, озлобренный проделкой с чернильницей, выста- вил Бормана за дверь. Итак, как только гиря падает на Штирлица, дверь автоматичес- ки запирается, срабатывает часовой механизм, и открывается газовая камера. - Хы, хы!- зашелся от смеха Борман и осекся,- А что, если Штирлиц не поймет, что такое "Е.Б."? Борман задумался. - Штирлиц тогда никогда не пойдет по этому адресу... Партайгеноссе представил, как в дом никто не входит, гиря не падает,газовая камера простаивает. А ведь на ее испытание Бор- ман угробил половину 6-го барака концлагеря "Равенсбрюк"! С досады Борман чесал лысину до тех пор, пока его не осени- ло. Он снова наслюнявил карандаш, зачеркнул слово "Штирлицу" и подписал "Штирлицу от Евы Браун." - Теперь все в порядке! Да, эта шутка должна стать самой веселой шуткой Бормана. Партайгеноссе встал и взглянул на часы. Пора было ехать на званный вечер, организованный Штирлицем. Борман сел в машину, щелчком по макушке дал щоферу понять, что надо ехать. Машина поехала. Подкатив к церкви, Борман открыл дверцу и, уже занося ногу на тротуар, обнаружил, что забыл письмо на столе. "Во время вспомнил,- похвалил он себя,- грех еще жаловаться на память." Ему пришлось вернуться за письмом, и он опоздал. Штирлиц нервничал. Его настораживало отсутствие Бормана, ко- торый ему был необходим для начала задуманной операции. Ря- дом с задумчивым Штирлицем сидел Мюллер, проверяя на свет кружку с пивом. - Что бы Вы не говорили, Штирлиц,- скептически сказал он,- а баварское пиво в три раза лучше "Жигулевского". - Ясный пень,- буркнул Штирлиц.- Но где же Борман? Небось опять задумал очередную гадость! - Ежу понятно,- согласился Мюллер,- он без этого не может. "Причем же здесь еж?"- задумался Штирлиц. Это слово он уже слышал. И тут он догадался! Ведь "еж" по-емецки - "игель"! А "ежики" - "игельс"! А именно так называлась таинственная операция вермахта, над разгадкой которой он так долго бился. Штирлица сбило с толку множественное число. "Что-то связанное с ежиками! Ну, теперь я у них выпытаю!" - Ежу?- переспросил Штирлиц. - Да, да, этому, с иголками... - Кстати, Мюллер, а как-же тогда размножаются ежики? - Спросите у Кальтенбрунера. - А он скажет? - Никто не знает, что скажет Кальтенбрунер,- философски из- рек Мюллер.- А все-таки, Штирлиц, что бы Вы не говорили, ба- варское пиво даже в шесть раз лучше "Жигулевского". - Ясный пень,- буркнул Штирлиц и замолчал. Вокруг Штирлица кругами бродил восхищенный адъютант Гиммлера Фриц, старательно прислушиваясь к каждому слову своего куми- ра. - Ясный пень...- Конспектировал он. Английский агент фотографировал из-за алтаря странички за- писной книжки Фрица. В зале было довольно-таки мало офицеров. Большинству захоте- лось попробовать себя в роли исповедников, и они разбрелись по комнатам вместе с прихожанками пастора Шлага. Остальные развлекались, как умели. Геринг и Геббельс раскачивали за руки и ноги Шелленберга, а Гиммлер считал: - Аинц, цвай, драй!!! Чем-то недовольный Шелленберг, крича, что он готов жизнь от- дать за великого Фюрера, перелетел через алтарь и оседлал английского агента. - Н-но!!!- Заорал Шелленберг,- эскадрон, за мной!!! Английский агент для конспирации сделал вид, что он ничего не заметил. Геринг и Геббельс оттащили Шелленберга от агента, и снова послышалось: - Айнц, цвай, драй... Агент предусмотрительно шмыгнул за портьеру. Айсман и Холтофф поглощали огромный торт, запивая его конь- яком. - А-а-а!!!- Раздалось над ухом Штирлица. Ни один мускул не дрогнул на лице русского разведчика. Ну конечно же, это был Борман. "Пора уходить",- подумал Штирлиц. Ему оставалось увести Мюл- лера и пастора Шлага и можно взрывать. Ковыряя в зубах, Борман позвал: - Штирлиц, мне надо сказать Вам нечто интересное... - Борман, а как размножаются ежики? Борман опешил. - Ну, это...- он сделал неопределенный жест руками,- еж при- водит ежиху и это...- Борман повторил свой жест. - Понятно,- кивнул Штирлиц,- Вы тоже не знаете, а как Вы ду- маете, где ежики размножаются быстрее: в России или в Герма- нии? - Да не волнуйтесь Вы, Штирлиц! Вывезут их всех из России! Уже эшелон идет. Штирлиц откинулся в кресле. "Эшелон! Вывезут из России! Да, но ведь тогда в России нару- шится биологическое равновесие, и мы, русские, умрем с голо- ду!" - Штирлиц,- бубнил Борман,- отойдем, мне надо сказать Вам что-то важное... - Отстань,- отмахнулся Штирлиц. В его голове шла огромная мыслительная работа. Штирлиц по- нял, что спасти ежиков намного важнее, чем уничтожить кучку пьяных офицеров, которые и так когда-нибудь умрут. Борман, видя, что Штирлицу не до него, огляделся вокруг и заметил Фрица. "Адъютант Гиммлера",- подумал он и позвал: - Фриц! На минуточку! И, схватив пальцами за медную пуговицу на мундире адъютанта, жарко зашептал. - Фриц! Вы хотите помочь Штирлицу? - Ясный пень! Это мой лучший друг. Я с ним пил на брудершафт! - Понимаете ли, у Штирлица связь с Евой Браун... - Понимаю,- кивнул Фриц. - А об этом проведал сам Кальтенбрунер! Может случиться бе- да! Надо спасти Штирлица! - Я готов,- вытянулся Фриц. - Передайте Штирлицу это письмо. Борман отпустил пуговицу на мундире Фрица и тайком сунул ему за пазуху конверт. Штирлиц пробирался к выходу. Окрыленный Фриц догнал его только около двери. - Господин штандартенфюрер! Я должен... - Ничего Вы мне не должны!- оттолкнул его Штирлиц. - Пьяная свинья! На улице к Штирлицу пристал патруль. - Позвольте документы, господин офицер,- сказал плешивый капрал. - Да пошел ты... Штирлицу было некогда. Капрал открыл русско-немецкий разговорник. - А, это Штирлиц,- произнес он, глядя вслед уходящему раз- ведчику. "Я - пьяная свинья?!"- удивился Фриц, прислонясь к портьере. У него начали путаться мысли. Английский агент внимательно следил за происходящими событи- ями. Он вышел из-за портьеры и, оправляя передничек, кокет- ливо позвал: - Господин адъютант Гиммлера! Вы не могли бы выделить мне несколько минут? - Извините, фройлен, мне надо спасти Штирлица! Ударом профессионального боксера "фройлен" свалила адъютанта на пол. Потирая руки и ушибленный кулак, агент присел над бездыханным телом и привычно ознакомился с содержимым карма- нов. Кроме письма, он прихватил двадцать пфенингов, коробок спичек и гаечный ключ. Прочитав письмо, агент поздравил себя с повышением и удачно проведенной операцией в Берлине. Не зря он столько дней был переодет женщиной! На Штандарт-штрассе он быстро нашел дом 15. - Вот и все,- сказал сам себе агент и вошел в дом. Дверь за ним мягко закрылась... Потом раздался сдавленный стон и все стихло... Это была самая удачная шутка Бормана... Г Л А В А 10. Штирлиц лежал на пригорке, на развилке железной дороги, и смотрел в бездонное голубое небо. Этот день мог стать пос- ледним днем в его жизни. Но Штирлиц был спокоен, потому что знал, что выполняет свой долг, долг не только перед Родиной, но прежде всего перед самим собой. Штирлиц прикурил последнюю "Беломорину", снял пачку и про- тер ею ствол крупнокалиберного пулемета. На горизонте показался эшелон с ежиками... - А я так и не успел бросить курить,- вздохнул Штирлиц и щелкнул затвором. Паровоз поравнялся со Штирлицем, и первая граната полетела в него. З А К Л Ю Ч Е Н И Е. За окном шел снег и рота красноармейцев. Иосиф Виссарионович отвернулся от окна и спросил: - Товарищ Жуков, Вас еще не расстреляли? - Нет, товарищ Сталин. - Тогда дайте закурить. Жуков покорно вздохнул, достал из правого кармана коробку "Казбека", и протянул ее Сталину. Покрошив несколько папирос в трубку, главнокомандующий задумчиво прикурил от протянутой спички. Через десять минут он спросил: - А как там дела на Западном фронте? - Воюют,- просто ответил Жуков. - А как чувствует себя товарищ Исаев? - Он опять совершил подвиг,- печально сказал Жуков. - Это хорошо,- сказал Сталин,- я думаю, его стоит повысить в звании. - И я того-же мнения, товарищ главнокомандующий,- поддержал его Жуков.- Мне кажется, он достоен звания группенфюрера СС... - Группенфюрер,- задумался Сталин,- это хорошо. У меня как раз для него есть новое задание...